Es ist sehr schwer, gerade dieses Lied ins Deutsche so zu übersetzen, dass es immer noch melodisch klingt, aber ich habe es heute versucht. Ein Lied, das ich schon seit Jahren liebe.
Nautilus Pompilius "Ich will mit dir sein"
Von der Liebe zu fliehen versucht,
Eine scharfe Rasierklinge nahm ich
Und richtete mich.
In dem Keller versteckt, schnitt ich
Lederne Gürtel auf,
Die eine schwache Brust zuschnür‘n.
Ich will mit dir sein,
Ich will mit dir sein,
Ich will so mit dir sein,
Ich will mit dir sein,
Und ich werde mit dir sein
Dein Name wurde anders unlängst,
Die Augen sind für immer verfärbt.
Der betrunkene Arzt sagte mir –
Du bist nicht mehr da,
Der Feuerwehrmann beschied mich –
Dein Haus ist niedergebrannt.
Aber ich will mit dir sein,
Ich will mit dir sein,
Ich will so mit dir sein,
Ich will mit dir sein,
Und ich werde mit dir sein.
Im Raum mit dem weißen Plafond,
Mit dem Recht auf Hoffnung.
Im Raum mit dem Blick aufs Licht
Mit dem Glauben an die Liebe.
Ich zerbrach das Glas,
Wie Schokolade in der Hand,
Ich schnitt diese Finger,
Die dich nicht berühren können.
Ich schaute in die Gesichter
Und konnte ihnen nicht verzeihen,
Dass sie dich nicht mehr haben
Und sie leben aufrecht.
Aber ich will mit dir sein,
Ich will mit dir sein,
Ich will so mit dir sein,
Ich will mit dir sein,
Und ich werde mit dir sein.
Im Raum mit dem weißen Plafond,
Mit dem Recht auf Hoffnung.
Im Raum mit dem Blick aufs Licht
Mit dem Glauben an die Liebe.
Как долго мы будем делить мир, идя по разные стороны и делая вид, что нас нет и ничего не произошло. Город, землю, воздух, легкие. Ты мне говоришь, меня нет, а сам читаешь меня. Я попросила тебя меня отпустить, но отнюдь... Ты не можешь. Прочитав меня о моей Маргарите, ты написал сам после этого о литературе. Мои любимые авторы тоже там у тебя живут. Я тебя читала и была тронута этим. Я также читала твой предыдущий текст, касающийся оппозиции в России, и была согласна с тобой, была рада, что ты опустился наконец-то из романтичности революции и почувствовал правильно реальностъ.
Как ты живешь, у тебя все хорошо? Я не знаю, что же мне с тобой делать, но мы так не можем продолжать дальше. Уже прошел год, как ты уехал. Ты скоро начнешь третий семестр. Ф., я так больше не могу. Как долго ты будешь молчать, читая меня и мои строки, зная мое нутро и стихи. Наблюдая за мной. Зная мою душу и обманывая себя, что тебе все равно. Я общаюсь с тобой уже несколько месяцев через мои стихи и тексты. Я сейчас обнажаю себя, когда пишу об этом открыто и это может прочитать каждый. Если мы так хорошо можем писать, почему же у нас не получается говорить друг с другом.
Я нашла письмо моего дяди Бораха, который погиб в Сталинграде. Он написал это за день до его гибели. А чем мучимся мы... Мы имеем право жить, мы имеем право на все.
Мой дядя Файвель из Израиля написал:
"Я, мой сын и старший брат Берл, который также воевал, посетили Волгоград в 80-е годы прошлого столетия. Мы нашли место, где держал оборону батальон, в котором воевал Борах. Маленький клочок земли у самой Волги. Там в октябре 1942 года не было живого места – смесь металла и земли. Но они стояли насмерть и не пропустили врага. В один из перерывов, когда стало немного тише, он написал нам своё последнее письмо. Оно было написано 22.10.1942 года – за день до гибели.
Как ты живешь, у тебя все хорошо? Я не знаю, что же мне с тобой делать, но мы так не можем продолжать дальше. Уже прошел год, как ты уехал. Ты скоро начнешь третий семестр. Ф., я так больше не могу. Как долго ты будешь молчать, читая меня и мои строки, зная мое нутро и стихи. Наблюдая за мной. Зная мою душу и обманывая себя, что тебе все равно. Я общаюсь с тобой уже несколько месяцев через мои стихи и тексты. Я сейчас обнажаю себя, когда пишу об этом открыто и это может прочитать каждый. Если мы так хорошо можем писать, почему же у нас не получается говорить друг с другом.
Я нашла письмо моего дяди Бораха, который погиб в Сталинграде. Он написал это за день до его гибели. А чем мучимся мы... Мы имеем право жить, мы имеем право на все.
Мой дядя Файвель из Израиля написал:
"Я, мой сын и старший брат Берл, который также воевал, посетили Волгоград в 80-е годы прошлого столетия. Мы нашли место, где держал оборону батальон, в котором воевал Борах. Маленький клочок земли у самой Волги. Там в октябре 1942 года не было живого места – смесь металла и земли. Но они стояли насмерть и не пропустили врага. В один из перерывов, когда стало немного тише, он написал нам своё последнее письмо. Оно было написано 22.10.1942 года – за день до гибели.
«Здравствуйте дорогие родные мои. Пишу вам письмо с передовой, защищаю …(зачёркнуто цензурой слово Сталинград). Нашёл свободное время, когда гул орудий и самолётов немножко притих, и решил написать вам письмо. Первым долгом поздравляю с праздником 25 годовщины великого Октября. Год суровых испытаний, год великих битв против ненавистного врага человечества Гитлера.
Дорогие родные мои. Четверть века прошло, когда мы вместе с вами кровью и потом жизнь добывали, и настанет тот день, когда этот адский гул прекратится. Через горе и грязь придём к победе, когда свалится в могилу последний фашист, и мы приедем в родные места. Снова заживём хорошей жизнью.
Яшка и Фимка, подведите итоги: что и чем помогли фронту для быстрейшего разгрома врага. Ваш сын Борис». "
Keine Kommentare:
Kommentar veröffentlichen